Рубрику ведет Рамиль Мухометзянов

К 100-летию со дня рождения А.А. Лукина (1921–2010)

Седьмого февраля 2021 года исполнилось бы ровно сто лет одному из ведущих шахматистов Нижнеудинска и известному детскому тренеру по шахматам Анатолию Алексеевичу Лукину. Его не стало 2 января 2010 года – всего один год и один месяц не дожил он до 90-летия, но до самых последних дней ветеран продолжал служить шахматному делу.

Шахматное детство у него прошло в Иркутске, послевоенная жизнь – в Нижнеудинске, где он являлся многократным чемпионом города, а последние сорок лет – в Иркутске. Мы познакомились с ним в середине 90-х годов, когда я работал на радио «Восток», где вел несколько спортивных передач, в том числе и шахматную. В то время я уже окончательно перестал заниматься историей местных шахмат (последние материалы на эту тему касались шахматной жизни радиозавода, на базе которого и существовала радиостанция) и поэтому больших планов по поводу нашего общения не строил. Записи вел скорее на всякий случай, чем с какой-то дальнейшей перспективой их использования.

Несколько раз я приезжал в его квартиру в Ново-Ленино, где мы допоздна вели с ним беседы. Первоначально я записывал воспоминания на диктофон в надежде, что это может пригодиться для одной из будущих передач, но вскоре от этой затеи пришлось отказаться. Анатолий Алексеевич говорил настолько медленно, что никаких кассет бы не хватило. При этом у него был еще и очень тихий голос, так что проблемой было бы не только его записать, но и воспроизвести. Манера вести беседу у него была настолько убаюкивающая, что, думаю, радиослушатели уснули бы после первых нескольких минут его рассказа.

А мне во время этих посиделок не давала уснуть его супруга Мэри Лазаревна, которая вежливо, но неуклонно прерывала наше общение приглашением к столу. И сколько бы раз я ни приезжал, этот ритуал ни разу не менялся, пока однажды Мэри Лазаревна не заболела и не слегла в больницу. А вскоре ее не стало, и на какое-то время наши встречи прекратились.

Возобновилось общение с ветераном уже в начале 2000-х, когда я, как принято говорить, вернулся в большие шахматы, войдя в состав городской и областной федераций и став сначала шахматным инструктором, а затем и шахматным обозревателем ряда газет. Именно тогда историческая тема начала выходить на первый план, но Анатолий Алексеевич уже был увлечен идеей издать книгу о своем фронтовом прошлом, поэтому я согласился ему помочь. Книга была уже написана, и нужно было рукопись превратить в электронный текст. Я бы и сейчас вряд ли это сделал слишком быстро, а тогда компьютеры еще только начинали входить в наш быт, и со скоростью печатания были очень большие проблемы. К тому же и своей работы хватало, так что порой набирать текст приходилось не только мне, но и моему товарищу, и даже жене, которая и без того была перегружена делами.

С большим трудом и очень долго мы набирали первые 70 страниц будущей книги «В контрразведке», после чего от этой затеи пришлось отказаться, так как Анатолий Алексеевич сказал, что может не дожить до окончания процесса. Видимо, он нанял кого-то на платной основе, потому что вскоре книга действительно вышла в свет, и даже дважды: второй вариант был немного другим по оформлению, но, судя по всему, идентичным по содержанию. В ней, естественно, были и шахматные эпизоды, но практически не было ничего из того, что Анатолий Алексеевич рассказывал лично мне.

Кстати, не только рассказывал. Какую-то часть воспоминаний он написал от руки, и именно этот фрагмент оказалось проще всего набрать и превратить в электронный текст, тогда как магнитофонная запись была расшифрована лишь частично. Впрочем, думаю, что самое главное из нее было выбрано, поэтому этого вполне достаточно, чтобы воссоздать определенные этапы шахматного и жизненного пути Лукина.

В некоторых местах своих воспоминаний Анатолий Алексеевич признается в том, что кое-что из прошлого ему приходилось скрывать. Только в конце жизни он смог об этом говорить и писать свободно, в то время как долгие годы вынужден был хранить это в себе. Правда, кое-что он изложил в своих личных дневниковых записях, которые мне также доводилось читать, но они совершенно не предназначались для печати, поэтому и особо запоминать те или иные фрагменты не имело смысла. Но самые близкие к нему люди имели возможность что-то прочесть, и у них было понимание, насколько неординарно сложилась вся его жизнь.

Предлагаемые вашему вниманию строки – это фрагмент воспоминаний, написанных Анатолием Алексеевичем своею собственной рукой в середине 1990-х годов. Память у него была хорошая, и жаль, что на тот момент у меня не было сведений, которые имеются сейчас и которые он мог бы уточнить. Многие эпизоды нашего шахматного прошлого он вполне мог бы осветить в значительно большем объеме.

Сейчас, просматривая эти записи, я словно бы вновь слышу его монотонно-усыпляющий голос, уводящий нить беседы то в одну, то в другую сторону. Иногда после полутора-двух часов такого общения я понимал, что мне нечего записать чего-то фактического: все время ушло на обсуждение каких-то философских и жизненных тем, которые к шахматам никакого отношения не имели. Но такова уж была плата за возможность хоть что-то узнать о тех временах, о которых уже мало кто мог что-то рассказать: Анатолий Алексеевич оставался едва ли не единственным на тот момент ветераном войны, который обладал крепкой памятью и умением излагать мысли. 

А.А. Лукин. Шахматные воспоминания

Брат мой Гена познакомил меня с игрой в шахматы, когда я учился в 4-м классе в Иркутске. Я знал ходы фигур и считал, что достиг вершин этого искусства. Потерял интерес к ним и не удивлялся, что сверстники мои во дворе, которых было 22 человека, не умеют играть в них.

Когда учился в 42-й железнодорожной школе в Глазково в 6-м классе, однажды увидел, как в школьной столовой ребята обступили один стол, отталкивая друг друга, чтобы увидеть центр стола. Под руками ребят я пролез в середину, где за столом стоял девятиклассник из соседней новой 80-й школы и по очереди молниеносно обыгрывал очередных желающих сразиться. На вопрос: «Кто еще желает?» я робко сказал, что тоже хочу сыграть. Расставляли фигуры, а оказавшиеся среди зрителей мои одноклассники с удивлением спрашивали: разве я умею играть? Мы играли всего четыре хода, и я получил мат. Все разочарованно закричали: «С кем ты, Лукишка, взялся играть!» и оттеснили от стола.

Я был унижен до слез. Ведь побороть и положить на лопатки во дворе я мог ребят и старше меня. Я чувствовал превосходство и в борьбе, и в учебе. А здесь, в шахматах, – всеобщее посмешище. Мы с моим другом Фоменко Борисом – отличником – и братьями Моценок Ильей и Романом организовали турнир в классе и затем в школе с одной целью – доказать превосходство над ними. В классе мне это удалось, а в школьный турнир кто-то пригласил шахматистов из соседней школы, и я оказался пятым.

В школу приходил чемпион области по шашкам Гринберг – сотрудник железнодорожной газеты «Восточно-Сибирский путь» (по какой-то причине Федор Михайлович Гримберг и сам был не против, чтобы в газетах его фамилию писали через «н». – Р.М.). Он и помог организовать общешкольный турнир по шахматам после сеанса по… шашкам. Мы с Фоменко скупали книги по шахматам в букинистических магазинах. Шахматная литература в то время была роскошью. Приняли участие в конкурсе решения задач, организованном газетой «Восточно-Сибирская правда» под руководством Гайдука – отца Володи Гайдука, ныне обоих нет в живых.

Играли мы с Борисом упоенно до двух ночи и с постоянными неприятностями с моими папой и мамой. А когда отец с мамой уезжали на сутки в Иркутск II к другу отца Томсону – пионеру выращивания яблок в Сибири, то играли с Фоменко до утра. Когда нас разбудили родители, то оказалось, что уже 12 часов дня и мы пропустили школу. Мой отчим был агроном. Суд чинила только мама, а она была умной и снисходительной.

После победы в конкурсе решения задач мне выписали журнал «Шахматы в СССР», и я узнал, что играют в шахматы во всем мире и есть чемпионы. Были и в прошлом. Я записался в шахматный кружок во Дворец пионеров г. Иркутска, где тренером работал перворазрядник Чайковский, впоследствии погибший на фронте. Помещение для шахматистов и других некоторых секций предоставлялось в вечернее время после 8 часов, и мы заканчивали занятия в 12 и 1 час ночи. Я жил в то время в совхозе «Труженик», что на реке Кае. По дороге боялся ходить, а потому шел через лес, который был между городом и Каей.

После окончания 7-го класса, весной, были проведены областные соревнования. Съехались 60 человек. По олимпийской системе встречались 30 человек на 30. Проигравшие первую партию выбывали. Кружковцы Дворца были хитрее и, зная, что при ничьей выходили далее, играли между собой вничью. Двенадцать финалистов играли по круговой. Первое место удалось взять мне, второй – Толя Орлов, третий – Жора Килессо. Далее Женя Павловский, братья Шутовы, Леонтьев и т. д. Мне приз – фотоаппарат «Турист», Орлову Толе – авторучку, в которую можно было набрать чернила. Эта вещь была уникальна, и я жалел, что был первым. Дело в том, что у меня была слабость к перьям, а тут золотое перо. В моде тогда была игра в перышки. Я играл виртуозно в перышки. И однажды в классе случилось ЧП. На диктанте ни у одного мальчишки класса не оказалось ни одного пера, в то время как у меня их было 50. Беседа у директора. Пришлось отдать, несмотря на то, что перышки должны были мне.

В 17 с половиной я – учитель начальных классов. Играл в смешанных турнирах в КОРе (Музкомедия), где были второразрядники и третьеразрядники, в том числе школьники, которые были моложе меня на два-три года. Играли и пожилые, например, Карпов – преподаватель вуза по марксизму-ленинизму. Среди взрослых перворазрядников помню 12-кратного чемпиона области Гайдука (умершего во время войны от брюшного тифа), Такайшвили, Нечитайло, Сачкова. Среди этой элиты я не играл, имея второй разряд.

Сдружился с семиклассником Анатолием Бондарем. Оригинальный, смышленый парнишка. Однажды его дядя входит в турнирный зал КОРа в форме НКВД, в портупее, красивый, стройный, просмотрел все таблицы турниров 3-го, 2-го и 1-го разрядов и удивился: его племянник играет турнирную партию, а фамилии Бондарь Толя нет нигде. Оказалось, его Толя играет под фамилией Петров.

С Толей у моих родителей мы проводили за игрой все свободное время. Я уже учил третьеклассников. Толя был на три года меня моложе. После войны встретились. Он приезжал из Москвы к своей матери в Иркутск во время отпуска. Он был начальником КЭЧ СССР, полковник. Вспоминали мальчишество со смехом, как учились шевелить ушами. Он кандидат в мастера, шахматный композитор. Его конкурсные задачи печатались в журнале «Шахматы в СССР».

Толя Орлов, с которым нас связывала дружба до войны и после, погиб в авиакатастрофе при приземлении в Иркутске, возвращаясь с группой ученых из заграничной командировки. Он был профессор в Горном институте, затем преобразованном в Политехнический. Женя Павловский окончил юридический техникум, был помощником прокурора в Норильске, проштрафился, прибыл в Иркутск снова и до пенсии работал юрисконсультом при различных торговых предприятиях.

Надо сказать, что в тот год, когда я стал чемпионом по шахматам среди школьников области, в этом турнире не играл 10-классник Женя Концкий, который был пять лет чемпионом области среди школьников. Он был в отъезде с командой футболистов – сборной юношеской, в которой играл. Когда Концкий сломал ногу, я заменил его в команде, потому что бегал стометровку за 11 секунд. После войны Женя ходил с черной повязкой на глазу, который потерял в войну. Прожил несколько лет. Жора Килессо после войны много лет возглавлял областную шахматную федерацию. Заботился об организации областных соревнований и о периферийных шахматистах. Работал в областной писательской организации.

В год моего чемпионства Вася Смыслов стал чемпионом Москвы. Я рассчитывал угнаться за ним, но наши судьбы были разными. Он получал бронь, потому что учился сначала в авиаинституте, потом в ВИИЯКе (военный институт иностранных языков), готовившем дипломатов. Положил два диплома в карман и стал петь на подмостках театров, не понюхав пороха. Он, будучи моим сверстником, умудрился стать чемпионом мира, к старости уверовал, что его жизнью руководят потусторонние силы.

Меня взяли в армию в 18 лет на 6 лет. Тихоокеанский флот, Камчатка, береговая оборона, оборона и прорыв блокады Ленинграда, тяжелое ранение, контузия. Слушатель школы контрразведки, Свердловское управление, Кавказ. Увольнение. И с января Восточная Пруссия. Взятие Кенигсберга командиром взвода, взятие Берлина командиром роты.

В 1945 году прибыли на родную землю в Россию, и по единственной на всю дивизию (в 18 тысяч человек) путевке в ВИИЯК отправили меня, доверили. В Москве сдал экзамены, учился полгода. Но оказалось, что моя кандидатура в дипломаты подошла потому, что я окончил школу контрразведки. Им нужен был подготовленный шпион. Поняв это, я отказался учиться, уехал снова в свою часть. При расформировании дивизии предлагали остаться, в армии нужны учителя. Казарма мне не подходила.

В июне 1946 года демобилизовался. Учитель, а через 4 месяца директор начальной школы. Через 5 лет гороно переводит директором ДСШ на 12 лет.

После демобилизации в 1946 году приехал по месту жительства родителей в Нижнеудинск. Через 25 лет, в 1971 году, переехал в Иркутск.

Продолжение следует.

На фото: Анатолий Алексеевич Лукин после демобилизации
в 1946 году;

Анатолий Лукин – многократный чемпион Нижнеудинска;

Анатолий Алексеевич Лукин – известный иркутский
детский тренер по шахматам

Третий тур конкурса

Достаточно успешно стартовали многие участники нашего нового конкурса, хотя некоторые все-таки попались в первом задании на ложный след – 1. Лf4?, в то время как к цели ведет только 1. K3c5!

Первые два очка получают Владимир Геннадьевич Жевлаков (Курган), Александр Михайлович Трескин, Сергей Григорьевич Хомичев (Курган), Виктор Геннадьевич Кузнецов (Омская область, с. Дружино), Вячеслав Юрьевич Середкин, Владимир Михайлович Лукьянов, Владимир Сергеевич Романов,  Александр Николаевич Веснин, Иван Савельевич Курилов, Ирина Васильевна Чернышева, Валерий Серафимович Озеров (Усолье-Сибирское), Сергей Поликарпович Аристов, Александр Федорович Поспелов, Валерий Петрович Русанов, Владимир Александрович Гусаров.

Третье задание

Белые начинают и дают мат в два хода (срок решения – две недели).

Ждем ваши ответы по адресу:
664007 г. Иркутск, ул. Карла Либкнехта, 107а,
а также по телефону (3952) 209-604
каждую субботу с 18 до 20 часов.
E-mail: chessns2016@yandex.ru.