Рубрику ведет Рамиль Мухометзянов

Окончание. Начало в «НС» № 9–10

Подходит к концу наше путешествие по воспоминаниям Анатолия Алексеевича Лукина, которому в этом году исполнилось бы сто лет. Уже целый ряд довоенных персон, упомянутых в этих мемуарах, мы осветили, и теперь осталось буквально несколько человек, которыми мы и завершим этот экскурс в историю.

Килессо Георгий Тимофеевич (1922–2001)

Еще одной важнейшей персоной в иркутских шахматах являлся Георгий Килессо. Он был на год моложе Лукина, но к концу 30-х годов стал уже одним из школьных лидеров города и области, сменив на этом посту своего старшего брата Виталия, к тому моменту окончившего школу.

Эта семейная смена произошла так логично и закономерно, что в газетах еще по-прежнему Георгия называли Виталием, хотя Виталий уже сражался во взрослых турнирах. Сбивало с толку еще и то, что Георгий тоже играл во взрослых соревнованиях, и такое обилие Килессо не всегда подавалось правильно. И когда к братьям подтянулся младший Валерий, то и его сначала путали с Георгием, хотя Георгий уже окончил школу.

В общем, с братьями Килессо всегда была путаница. Хотя шахматным первооткрывателем в этой семье был самый старший брат Борис, но он не настолько был  увлечен этой игрой, чтобы заниматься ею всерьез. За него это сделали младшие: Виталий стал кандидатом в мастера, Георгий – сильным перворазрядником, а Валерий – второразрядником. Были шахматистками и две сестры-близняшки – Ираида и Лариса, о которых мы также постараемся скоро рассказать (о братьях мы это уже в разной мере делали).

У каждого из братьев были свои достижения, но наиболее яркими в плане спортивных результатов они были у Виталия, а в плане организаторских способностей – у Георгия, ставшего многолетним руководителем городской шахматной федерации (или секции, как тогда писали). Вот именно с ним и пришлось больше всего контактировать Лукину, хотя по возрасту он был близок и к Виталию.

Как и многие другие юные шахматисты, Георгий Килессо прошел через шахматные конкурсы «Восточки». Свои ответы он подписывал именем Жора, с этим именем он и вошел в школьные шахматы, сразу заявив о себе как об очень перспективном шахматисте. Как и Евгений Концкий, практически в каждом школьном турнире хоть городского, хоть областного уровня Георгий Килессо являлся либо победителем, либо призером. И на тот момент он ничуть не уступал Концкому, хотя и был чуть-чуть моложе.

Но в дальнейшем Георгий Тимофеевич все больше погружался в организаторскую и журналистскую деятельность и уже не мог столько времени посвящать практической игре, хотя играл все-таки немало. Поэтому результаты Концкого и других его сверстников постоянно росли, и вернувшийся с фронта брат Виталий вскоре тоже начал значительно превосходить Георгия. Очевидно было, что разносторонняя деятельность Георгия Тимофеевича не позволяла ему сконцентрироваться только на шахматах – у него была большая и разноплановая активность, в том числе и на ответственных общественных и журналистских должностях.

Это заметно и по оставшемуся от него наследству. Георгий Тимофеевич стал автором не только разных книг и статей, но и настоящих шахматных воспоминаний – едва ли не единственных на ту пору в Иркутске. Именно благодаря материалам Килессо (а также Г.К. Такайшвили) мы и начали погружение в шахматное прошлое Иркутска, когда никаких других данных у нас еще просто не было. Не было даже рубрики, где это можно было размещать, все появилось уже позже, когда за дело взялась «Наша Сибскана», а затем и «Байкальские вести». Единственной «платформой» до 2003 года было малотиражное издание «Черный слон», где я вел, если можно так выразиться, архивный отдел, в котором как раз и появились те самые первые публикации, получившие затем продолжение в «НС» и «БВ». 

И уже тогда стало понятно, насколько важной фигурой в иркутских шахматах являлся Георгий Тимофеевич Килессо, сведения о котором мы до сих продолжаем собирать. Их уже очень много, но, как говорится, нет предела совершенству. Когда-нибудь все это выльется во что-то большое и интересное – уж слишком много всего собрано. 

Так как других братьев (Виталия и Валерия) Лукин в своих воспоминаниях не называл, то и мы пока не будем говорить о них более подробно. Наверняка повод скоро появится – семья Килессо оказала существенное влияние на шахматную жизнь не только Иркутска, но и всего региона, поэтому и довоенные, и послевоенные соревнования проходили при их непосредственном участии, и об этом нельзя не рассказать.

Гайдук Владимир Константинович (1933–1994)

Несколько раз в воспоминаниях Лукина всплывала фамилия Гайдук, но если по довоенному периоду речь шла о Константине Алексеевиче (о котором мы рассказали в прошлом выпуске), то в дальнейшем упоминался уже только Владимир – его сын, также ставший ведущим шахматистом Иркутской области.

Как и отец, Владимир Константинович выбрал гуманитарную сферу деятельности, но если отец пошел в журналистику, то сын реализовался в литературоведении. Направления схожие – оба имеют отношение к филологии, но разница все-таки ощутимая: Владимир также активно публиковался в газетах (и по шахматной теме, и по литературной), но для него это являлось скорее прикладным делом, в то время как Гайдук-старший работал и в газете, и на радио именно как практик.

Владимир выбрал преподавательскую стезю: после окончания университета он всю свою жизнь (увы, недолгую) проработал в педагогическом институте, где специализировался на творчестве А.П. Чехова. А вот в шахматном плане он пошел по стопам отца, став и сильнейшим спортсменом региона, и детским тренером. Много лет он возглавлял шахматный кружок Дворца пионеров, в котором когда-то и сам делал первые шаги. Его тренером являлся Николай Павлович Китенко, хотя делать ходы научил, естественно, отец, который вскоре скончался и уже не смог увидеть, каких успехов добился Владимир.

А успехи были очень весомые. Начав в военные годы, Гайдук-младший очень быстро поднялся на местном уровне, еще в юношеском возрасте став одним из сильнейших в Иркутске. На несколько лет его главной спортивной ареной стали чемпионаты РСФСР среди юношей, а средой обитания – юношеская сборная республики. В это время он за доской встречался со многими яркими юниорами, в будущем ставшими известными гроссмейстерами и мастерами, – Михаилом Талем, Львом Полугаевским, Николаем Крогиусом и другими.

Именно по этой причине Владимиру далеко не всегда удавалось играть в местных соревнованиях, хотя Китенко старался его привлекать и по школьной части, и по спартаковской линии, и по взрослым турнирам. Где получалось, Владимир играл, показывая, как правило, высокие результаты, но на фоне отца, который как раз играл в основном «дома», став многократным чемпионом города и области, такой багаж титулов ему скопить не удалось. Зато были у него достижения республиканского уровня, чем отец похвастать не мог.

Став чемпионом области в год поступления в университет (в 1950-м), Гайдук-младший на несколько лет ушел с головой в учебу и лишь в 1956-м снова появился на областном уровне, вновь завоевав звание чемпиона. Правда, в 1953-м он сыграл в чемпионате города, во второй раз в своей карьере став сильнейшим (впервые он это сделал еще в 1949 году), так что нельзя сказать, что о шахматах он совсем забыл.

Но существенные перерывы в практической игре не могли не сказаться: за это время Гайдук перестал быть кандидатом в мастера спорта, и ему пришлось повторно начинать восхождение, удачно завершившееся лишь в 1958 году. И если в 1950 году он являлся первым и единственным иркутским кандидатом в мастера, то спустя восемь лет он уже был не одинок, а вскоре количество кандидатов стало измеряться десятками. Можно сказать, что к началу 60-х эпоха Гайдука, по сути, прошла, хотя он продолжал еще какое-то время номинально считаться сильнейшим.

Зато у него наконец-то появилась возможность начать заниматься с детьми. Делал он это с большими перерывами – видимо, работа не всегда позволяла, хотя от главного корпуса пединститута до Дворца пионеров было, что называется, рукой подать. Трудно сказать, насколько он был талантливым тренером (особо ярких звезд ему вырастить не удалось), но главное, что у него получилось, это создать нужную атмосферу, в которой ребята росли и совершенствовались. Многие его ученики с благодарностью вспоминают эти годы.

Владимир Константинович не оказался таким сильным организатором, как его отец, но тоже сумел внести значительную лепту в развитие шахмат в нашем регионе. Можно считать, что в 80-е годы в Иркутске была эпоха Гайдука-тренера, который своим авторитетом помогал движению вперед.

Карпов Владимир Тимофеевич (1906–1991)

Рассказав достаточно подробно о нескольких своих соперниках и товарищах по школьным шахматам, Лукин вскользь упомянул пожилых шахматистов, в числе которых первым назвал преподавателя вуза по марксизму-ленинизму Карпова. Владимир Тимофеевич приехал в Иркутск в середине 30-х годов и сразу же включился в активную шахматную деятельность, очень быстро поднявшись до самого высокого уровня. После Гайдука и Чайковского именно Карпов возглавил работу областной секции, начав послевоенное возрождение.

В этом ему помогало и то, что он в свое время являлся референтом облисполкома, то есть был вхож в высокие партийные кабинеты, и лишь позднее начал преподавать в горно-металлургическом институте, где также очень существенно развил шахматную жизнь. В послевоенные годы именно политех являлся главным шахматным вузом города, и во многом это была заслуга Владимира Тимофеевича, собравшего вокруг себя многих инициативных шахматистов.

Именно в бытность Карпова у руля областных шахмат в Иркутске появилась традиция нумеровать шахматные чемпионаты города и области. И это позволило нам позднее даже при отсутствии некоторых таблиц восстановить полную картину предвоенных и первых послевоенных лет, так как определенные ориентиры у нас уже были. И хотя в последующие годы от нумерации чемпионатов отказались (чем снова внесли некоторую неразбериху, так как в какие-то годы они не проводились), нам теперь есть от чего отталкиваться.

Еще одной несомненной заслугой Карпова является то, что он оставил после себя архив шахматных фотографий, которые его дочь передала общественности. И этот архив теперь очень здорово помогает нам разбираться в довоенной эпохе, так как других источников по тем временам у нас просто нет. Понятно, что многие персоны на снимках еще не опознаны, но кое-кто уже обрел свое место в истории в плане не только имен и фамилий, но и изображений.

Этот фотографический аспект настолько важен, что порою мы не рассказываем о том или ином шахматисте только потому, что не можем показать, как он выглядел. Таких людей очень много, и все они ждут своей очереди. Радует, что по послевоенным годам картина более радужная и снимки многих шахматистов у нас имеются. Но все, что у нас есть по довоенным, – это только благодаря Владимиру Тимофеевичу Карпову.

Он был сильным шахматистом, хотя чемпионом города или области ни разу не становился. Но много раз попадал в призеры, а еще чаще просто судил соревнования, в которых и сам мог бы участвовать. Как организатор, он был значительно сильнее и важнее в нашей шахматной жизни и в этом качестве, естественно, достоин самых высоких слов.

В этом смысле он схож с Георгием Килессо, который тоже был неплохим шахматистом и тоже ни разу не становился чемпионом города или области, но при этом имел несравненные заслуги в организаторской работе. Каждый из них стоял у руля послевоенных шахмат (один – городских, другой – областных), и каждый внес свою лепту в их развитие.

Такайшвили Константин Георгиевич (1908–1990)

Еще одним взрослым шахматистом, о котором упоминает Лукин, был Константин Такайшвили. Как и Карпов, он тоже был преподавателем, только в университете и математиком. И если Карпов оставил нам шахматный фотоархив, то Такайшвили – архив шахматных таблиц, благодаря которому мы сейчас и можем с уверенностью говорить о том, «как это было». Таблицы – это главный шахматный документ, по которому можно судить и о составе того или иного соревнования, и о его результатах, и о ходе событий.

Все эти возможности нам как раз и предоставил Константин Георгиевич, с таблицами которого мы по-прежнему продолжаем работать. Дело в том, что иногда в наши руки попадают таблицы из разных источников, и порой в них имеются существенные расхождения, так что нужно еще суметь восстановить истинную картину, чем мы и занимаемся. Именно по этой причине часть таблиц мы пока еще ни разу не публиковали – есть другие версии, которые нужно либо подтвердить, либо опровергнуть.

Архив таблиц Такайшвили охватывает примерно полувековой промежуток – с середины 20-х по 70-е годы. Понятно, что в него вошли не все соревнования, а только те, в которых Константин Георгиевич участвовал лично. И если до середины 50-х это в основном были крупные соревнования (чемпионаты города и области), то дальше – одни блицтурниры, в которых Такайшвили добивался хороших результатов даже в пожилом возрасте.

Впрочем, и в серьезных шахматах у него были достойные результаты – он дважды становился чемпионом Иркутска и дважды был призером областных чемпионатов. Было и много других достижений, о которых мы уже рассказывали и еще расскажем, так как персон такого масштаба в наших шахматах было совсем немного.

Ничего этого могло бы не быть, если бы в начале 1920-х годов семья Такайшвили не сбежала из Грузии, где был расстрелян глава семейства – генерал грузинской армии Георгий Константинович Такайшвили. Уже там большевики могли закончить путь будущего иркутского чемпиона, как могли его закончить в любой момент и в годы сталинского беззакония.

Но эту семейную тайну удалось сохранить, в результате чего Константин закончил сначала техникум, а затем и университет, не испытав судьбы сына «врага народа». Гайдуку, чтобы получить журналистское образование, пришлось уехать в Новосибирск, а затем в Ленинград – в Иркутске у него, как у сына чиновника от православия, шансов не было. К тому же репрессии его все же настигли, а вот Такайшвили удалось проскочить.

Очень много ценного и интересного содержится в бумагах Такайшвили. Как мы уже писали, он (наряду с Г.Т. Килессо) являлся едва ли не единственным шахматистом, оставившим воспоминания. И этим оба они – и Георгий Тимофеевич Килессо, и Константин Георгиевич Такайшвили – положили начало нашей шахматной библиографии, которую уже на нынешнем этапе продолжили Галина Соломоновна Стом, Павел Моисеевич Явербаум и тот же Анатолий Алексеевич Лукин, чьими воспоминаниями мы воспользовались, чтобы снова пройтись по наиболее значимым представителям иркутских шахмат довоенной поры.

Напомним еще раз, что воспоминания Лукина грешат неточностями и субъективизмом, но они стали прекрасным поводом для нашего очередного экскурса в шахматное прошлое Иркутска. Если бы таких воспоминаний было несколько, нам бы было гораздо легче создать более полную картину предвоенных лет, где до сих пор остается очень много белых пятен. Судьбы некоторых ведущих шахматистов остаются неизвестными, причиной чему могли быть и сталинские репрессии, и события Второй мировой войны, забравшие миллионы человеческих жизней.

По мере возможностей мы восполняем пробелы, в чем нам нередко помогают потомки шахматистов. Вот почему важно говорить о нашем прошлом, называя всех поименно: именно тогда появляются шансы на отклики. К счастью, это работает, и мы надеемся, что откроем еще немало ярких страниц шахматной жизни Иркутска. 

На фото:
Георгий Тимофеевич Килессо
в довоенные годы;

Владимир Константинович Гайдук;

Владимир Тимофеевич Карпов;

Константин Георгиевич Такайшвили
в молодые годы;

Анатолий Алексеевич Лукин
в 2007 году

Одиннадцатый тур конкурса

В целом справились участники с заданием 9-го тура – 1. Фf7! По три очка получают Владимир Геннадьевич Жевлаков (Курган), Святослав Петрович Ижуткин, Сергей Григорьевич Хомичев (Курган), Владимир Михайлович Лукьянов, Владимир Сергеевич Романов, Евгений Львович Королев, Александр Михайлович Трескин, Виктор Геннадьевич Кузнецов (Омская область, с. Дружино), Ирина Васильевна Чернышева, Вячеслав Юрьевич Середкин, Владимир Александрович Гусаров.

Одиннадцатое задание

Белые начинают и дают мат в три хода (срок решения – две недели).

Ждем ваши ответы по адресу:
664007 г. Иркутск, ул. Карла Либкнехта, 107а,
а также по телефону (3952) 209-604
каждую субботу с 18 до 20 часов.
E-mail: chessns2016@yandex.ru.